Утихли ужасы войны, отгремели залпы орудий. Но события тех страшных лет не забыты - они ещё живы в воспоминаниях свидетелей и участников - ветеранов. Они отдавали своё здоровье и жизнь за светлое будущее страны, и государство старалось ответить им взаимностью. Но есть и такие, для кого Родина-мать стала мачехой. Нина Павловна Соколова вот уже больше 20 лет не может добиться от властей признания ее тружеником тыла и права на компенсацию как жертвы политических репрессий.
Нордический характер
- Нина Павловна, расскажите о вашей семье.
- Родилась я 21 октября 1927 года в селе Солдыбаево Козловского района в семье крестьянина-середняка, где было 11 детей.
- Выжили четверо: голод и болезни сделали свое дело. В 1929 году на нас свалилось первое несчастье - отца осудили за пропаганду антисоветчины. Вся его вина заключалась в словах: «Моя семья большая, я её кормить буду сам». Он был сослан на север, на строительство Беломорканала, а семья осталась без кормильца. Через пять с половиной месяцев отца освободили за недоказанностью состава преступления. Но тут - новая беда. В то время на детей мужского пола выделяли землю. У деда было четверо сыновей, и они имели патент на изготовление лыка. В любом селе не без завистников - нашлись они и у нас. В 1932 году хозяйство, как кулацкое, обложили налогами. Семья их выплатить не сумела, и у нас отобрали всё: землю, дом, скотину, зерно... Отец устроился шкипером на баржу, и с тех пор начались наши скитания по Волге. Нищету, голод и холод, неотступно шедшие за нами, не опишешь словами. Старший брат умер от дифтерии, и я тоже подхватила эту коварную болезнь. Помню, как отец завернул меня в одеяло и много километров шёл пешком до ближайшей инфекционной больницы. Меня спасли. С тех пор «я заразилась» непреодолимой любовью к жизни и страстью к учению. В школу я пошла в шесть лет - это было в местечке под Астраханью. Брать меня не хотели - слишком мала, да и мест в школе не было. Но мы с отцом уговорили учителя посадить меня хотя бы на табурет за краешек парты, и так я проучилась три неполных года. Навигация закрывалась - я шла в школу, открывалась - мы отправлялись в путь...
Тяготы 40-х
- Нина Павловна, где вас застала война?
- Когда началась война, мне было 13 лет... В обязанности речников входила перевозка на барже орудий под Сталинград. И мы тоже там оказались. В 1942 году отец под дулом пистолета был вынужден направить судно в Сталинград, а не в Волжск, а мы в это время мучились неведением, что с отцом, где он... Денег не было, хлеба тоже. Иной раз, простояв всю ночь в очереди и так и не получив хлеба, падала в голодный обморок. Но школу не бросала. Однажды одна за другой мне пришли четыре повестки в прокуратуру - за неявку на ФЗО (фабрично-заводское обучение) меня обвиняли в дезертирстве с трудового фронта. А я не могла ходить на эти работы, ведь некому будет приглядывать за младшенькими (мама работала до позднего вечера). Поняв, что арест неизбежен, решила спасать ситуацию и сама побежала в приёмную комиссию в ФЗО. Председатель, на моё счастье, оказался человеком неплохим и пошёл мне навстречу - я получила разрешение учиться в школе! В конце 1942 года от отца пришла весточка, всего несколько слов: «Я жив...». Я поехала в Казань встречать его. Позже он поделился мыслями, почему его пощадила вражеская пуля: они никогда не стреляли с баржи по пролетавшим самолётам и не привлекали к себе внимания, не выдавали себя. Все вместе мы создали семейный подряд и стали работать на реке - к этому времени мне было уже 15 лет.
«Золотая семья»
- А как жилось в послевоенные годы?
- По окончании войны в 1945-м я подала документы в Казанский медицинский институт. Родные уговаривали меня подождать хотя бы годик: не в чем было ехать в город. Но я напялила отцовскую старую фуфайку и отправилась за высшим образованием. Получив диплом, по распределению попала в Чувашию, в село Кугеси. На 36 тысяч человек нас, врачей, было всего четверо! Приходилось как-то совмещать - была и за акушера, и за гинеколога, и за хирурга, и за терапевта... Здесь я познакомилась со своим будущим мужем, Григорием Гавриловичем Гавриловым, работником Госплана. Помню, он проходил 14 вёрст пешком из Чебоксар, чтобы меня увидеть! В 1952 году мы поженились и переехали жить в Чебоксары. Было очень тяжело материально, но жили мы дружно, никогда всерьёз не ссорясь. Отрадой стали дети - Владимир и Вячеслав. Оба подавали большие надежды. Младший - музыкант, кандидат в мастера спорта; он покинул нас в возрасте семнадцати лет - тому виной рак крови. Старший, Володя, одарённый физик-математик, подорвал здоровье на службе в ракетных войсках - произошло соскальзывание позвонка. Он лечился всю жизнь, и в последние годы невыносимая боль не давала работать. Но признать себя инвалидом никогда не соглашался. Четыре года назад его тоже не стало...
С обидой и без
Всю жизнь она служила на благо Родине - помогала детям появиться на свет.
Заведение тогда процветало - показатели в лечебной работе были высокими, царила чистота. Но завистники нашлись и здесь: в 1977 году её незаслуженно лишили высшей категории. За что? По сути, за оперативное врачебное вмешательство: за допущенные дорожные роды, ибо до больницы довезти женщину не было возможности. От должности заведующей отказалась сама. В 1980-м категорию вернули, но обида осталась, и Нина Павловна выбрала местом работы гинекологическое отделение, где и проработала до выхода на пенсию в 1988 году.
- За то, что была умнее, специалисты-завистники, бывало, унижали даже по национальным признакам, - вспоминает Нина Павловна. - Работала на 2,5-3 ставки, по домашним делам выручал муж.
Куда уж больше...
Перед нами - объёмная стопка документов. Но среди них нет справки о том, что она была тружеником тыла - работала вместе с отцом на барже. Доказать этот факт она не может. Живых свидетелей, конечно, уже не осталось, а найти бумажное подтверждение тому оказалось трудно.
В своё время Нина Павловна отказалась от звания заслуженного врача ЧАССР - жизненные приоритеты были другие. Сейчас же, оставшись в полном одиночестве (младшие братья и сестра живы, но живут в других городах), она надеется на справедливость. На её просьбу о предоставлении услуг сиделки в администрации ответили: «Вы получаете пенсию, ветеранские выплаты плюс прибавку за долгожительство - куда уж больше?». В органах соцзащиты и в республиканской ветеранской организации её тоже не обнадёживают.
- Вот если бы мне удалось добиться получения выплаты по реабилитации и и по инвалидности! - мечтает ветеран тыла. - Или, например, получать компенсацию за отобранное хозяйство - тогда бы я могла оплачивать сиделку из собственных средств!
А недавно со старушкой произошёл и вовсе вопиющий случай. Взбираясь на ступеньки троллейбуса с сумкой продуктов, она попросила кондуктора помочь занести свой небольшой «багаж», на что та грубо ответила: «Вот ещё, много вас тут, всем не поможешь!». Нина Павловна, поднатужившись, поставила сумку с овощами в салон, но сама, не удержавшись, рухнула наземь.
После появления статьи о Н.П. Соколовой в одном из июньских номеров 2013 года появились подвижки - нашей героине выдали свидетельство о реабилитации. Однако в денежном эквиваленте, так необходимом старикам, и особенно одиноким, этот факт никак не отразился. Нина Павловна не требует многого, в её посылах лишь вера в то, что современное поколение не потеряет память нации и даст дожить ей достойно свой век.
Валерий Ельцов: «Было холодно и голодно» 
Анастасия Кузьмина: нам о смерти думать было некогда 
Чиновники в Чувашии не сделали ветерану ВОВ обещанный подарок на 9 мая 
Пётр Котов: глупо, дорого, с ущербом для репутации 
Счастливая дюжина. Если в сердце живёт любовь.